"Русский Верден" или 810-дневные бои у Сморгони

Летом 1915 года война пришла на Беларусь. Русские войска отступали. 9 сентября, осуществив прорыв фронта севернее Вильно и захватив 12 сентября Свенцяны, 6-й  германский кавалерийский корпус начал рейд по тылам Х-й русской армии.

13 сентября германская кавалерия подошла к озерам Нарочь и Свирь. Отсюда 1-я и 4-я кавалерийские дивизии немцев устремились на Сморгонь, к железной дороге Вильно – Молодечно и переправам через реку Вилию. 15 сентября, с утра, германский кавалерийский полк с артиллерией и пулеметами атаковал Сморгонь. Русские маршевые роты, оказавшиеся в городе, восемь часов держали оборону. Понеся потери и израсходовав патроны, они отошли на Крево, навстречу подходящим войскам II-й русской армии.

Западнее, южнее и восточнее Сморгони части 36-го, 27-го, 4-го Сибирского и 1-го кавалерийского корпусов уже вошли в соприкосновение с немцами. 20 сентября, около 15 часов совместной атакой 9-й и 10-й Сибирских стрелковых, 68-й и 25-й пехотных дивизий город был освобожден. Немцы отошли на север, за Вилию.

К вечеру 24 сентября к Сморгони с запада, отходя с боями от  Вильно, подошли части Гвардейского корпуса. Элитные полки русской армии, насчитывающие 572 офицера, 23920 штыков пехоты, 1080 сабель кавалерии, 145 орудий и 5 аэропланов, были готовы встретить врага. Уже на следующий день начались кровавые схватки на переправе через Вилию, у мельницы, у железнодорожной станции. В бой за город вступила вся 3-я Гвардейская пехотная дивизия – лейб-гвардии Кексгольмский, Петроградский, Волынский и Литовский полки.

Немцы усилили  натиск и бросили в бой свежую бригаду пехоты. Из резерва    корпуса   подошел  лейб-гвардии Преображенский полк (1-й гв. пех. дивизии) дивизии и два батальона лейб-гвардии Гренадерского полка (из 2-й гв. пех. дивизии). Гвардейцы стояли насмерть и выполнили приказ «Ни шагу назад, за нами Россия». Они отбили все атаки, удержали сморгонские позиции и не пропустили врага на Минск – Москву.

Впервые за время долгого отступления русских армий немцы были остановлены, и это было у Сморгони.

Ночью город осветился заревом пожаров. Повсюду были слышны стоны раненых – там немцы, тут русские. Из-под обломков разрушенного сморгонского костела достали тела нескольких десятков солдат, пяти офицеров и трех генералов.

Утром над германскими окопами появился белый флаг. Немцы  просили о перемирии на четырехкилометровом участке фронта у реки Вилии для сбора раненых и убитых. Русские приняли предложение. Четыре резервных батальона без оружия и весь парк санитарных повозок дивизии собирали раненых  и убитых до 6 часов вечера. За время перемирия было захоронено 3800 павших русских солдат и офицеров, немцам было передано 5500 убитых. Среди погибших было и 150 местных жителей.

К концу 1915 года противники были истощены и усиленно зарывались в землю. Немцы заливали бетоном огневые точки и блиндажи – их серые громадины и сегодня можно видеть на западной окраине города. Лабиринты окопов и траншей с каждым днем все увеличивались, десятки километров железных дорог – обычных и узкоколейных на паровозной и конной тяге – было построено у Сморгони по обеим сторонам фронта, в их числе и 19-километровая железнодорожная ветка от станции Пруды до поста «648 верста» железной дороги Молодечно – Лида – для движения 14-го и 98-го артиллерийских железнодорожных мортирных парков, наведены многочисленные мосты и паромные переправы через реку Вилию, уложены десятки километров гатей в болотах севернее Сморгони до озера Вишнево.

Началась «позиционная война». Круглосуточно была слышна ружейная и пулеметная стрельба, ураганный огонь вела артиллерия, в небе находились аэростаты и самолеты. Впервые немцы применили газ на сморгонском участке фронта против 3-й Гвардейской пехотной дивизии уже 12  октября 1915 года. А с апреля 1916 года газовые атаки вошли в разряд обычных боевых действий. Нарастало ожесточение воюющих сторон. 2 июля 1916 года за полтора часа немецкой атаки газ проник более чем на 20 километров в сторону Молодечно и нанес большой урон русским войскам. Было отравлено 40 офицеров и 2076 солдат 64-й и 84-й пехотных дивизий. Немцы шли в атаку в противогазах с винтовкой в одной руке и с дубиной, утыканной гвоздями, для добивания удушенных – в другой. Но противник не достиг успеха, благодаря стойкости защитников города.

В ночь на 2-е августа немцы восемь раз с промежутками времени более получаса выпускали газы на позиции Кавказской гренадерской дивизии у железной дороги в Сморгони. Было отравлено около 3000 солдат и офицеров, но немецкая атака была отбита.

Была даже «подземная война». В течение июня 1916 года саперы 52-го саперного батальона 26-го армейского корпуса копали тоннель в тыл немцам – к высоте 72,9 на северной окраине Сморгони, где находилась немецкая батарея. В день штурма заложенный под землю динамит был взорван, 255-й Аккерманский и 258-й Кишиневский полки взяли высоту.

6 сентября 1916 года у той же высоты 72,9 впервые в войне русские войска применили газ. На германские окопы за 15 минут атаки его было выпущено 13 тонн.

Сморгонские позиции попали в число трудных для обороны. Мужество и героизм стали здесь нормой. Недаром у русских солдат сложилась поговорка «Кто под Сморгонью не бывал, тот войны не видал».

Город был полностью разрушен германской артиллерией, изрыт окопами и траншеями. Ходы сообщения, ведущие в тыл на 3-5 км, представляли собой галереи шириной от трех до пяти метров, глубиной три метра, замаскированных сверху от немецкой авиации.

Газета «Нива» №25 за 1916 год называла Сморгонь «мертвым городом».

25 сентября 1916 года в 20 км южнее Сморгони, у Крево, совершил подвиг экипаж воздушного корабля «Илья Муромец» №16 поручика Д. Мокшеева из 3-го отряда Эскадры Воздушных Кораблей. В момент бомбардировки штаба 89-й германской резервной дивизии корабль оказался атакован четырьмя немецкими истребителями. Три из них были сбиты, но погиб и экипаж русского корабля. Авиаторов, Георгиевских кавалеров, поручиков Д.Мокшеева, О.Карпова, Ф.Гаибова и М.Рахмина, немцы похоронили с почестями, как неизвестных героев на воинском кладбище у деревни  Боруны. Это была единственная боевая потеря на территории противника такого самолета в русской армии за всю войну.

Наступил 1917 год. Февральская революция всколыхнула войска. У Сморгони, в 5-10 км восточнее, в Белой и Залесье, где располагались резервы, проходили митинги и собрания. В июне здесь выступал Керенский, призывая к наступлению.

19-23 июля была предпринята попытка прорвать фронт на участке Сморгонь – Крево. Несмотря на значительное превосходство в количестве войск и артиллерии – 16 пехотных и 2 кавалерийских дивизии, около 800 орудий и 13-дневная норма снарядов, наступление провалилось.

Не вдохновило солдат пехотных частей и участие в атаке женского добровольческого «батальона смерти» под командованием прапорщика Марии Бочкаревой. Они отличились при взятии Новоспасского леса в 10 км южнее Сморгони на участке 1-го Сибирского армейского  корпуса.

Дисциплина в армии стремительно падала. Несмотря на строгие приказы разговаривать с немцами «только посредством пули и штыка», случаи открытого братания в полосе передовых окопов приняли к осени повсеместный характер. Преобладающим в армии явилось стремление к миру.

5 декабря в местечке Солы, в 10 км западнее Сморгони (на десять дней раньше общего перемирия, подписанного в Бресте 15 декабря), представители II-й, III-й и Х-й армий – руководитель делегации рядовой 322-го Солигаличского полка 81-й пехотной дивизии С.В. Щукин, член ВРК Западного фронта,  большевик –заключили  перемирие с немцами. Боевые действия были приостановлены на два месяца.

810 дневное сражение за город закончилось. Упоминания о Сморгони ушли из боевых сводок.

В боях у Сморгони приняли участие многие в последующем известные люди. В октябре 1915 года у Сморгони был ранен будущий Маршал Советского Союза и министр обороны СССР, а тогда — пулеметчик 256-го Елисаветградского полка Родион Малиновский.

В 1916-м тут водил в атаки солдат поручик 16-го Менгрельского гренадерского полка Михаил Зощенко, а в 64-й артбригаде воевал вольноопределяющийся Валентин Катаев — будущие известные российские писатели.

В 1917-м 16-м Менгрельским гренадерским полком командовал полковник Борис Михайлович Шапошников, еще один  Маршал Советского Союза.

Храбро сражался у Крево осенью 1915-го командир 14-й роты 6-го Финляндского стрелкового полка поручик Владимир Триандафиллов, в будущем известный советский военный теоретик.

Ефрейтором-корректировщиком в 25-м корпусном авиаотряде служил Степан Красовский, впоследствии Маршал авиации.

В 62-й пехотной дивизии воевал в 1917-м году у Крево прапорщик Генрих Эйхе, командующий войсками Минского района в 1921-1922.

Командиром батальона 333-го пехотного Глазовского полка воевал у Крево подполковник Василий Шорин, активный участник Гражданской войны.

Умело руководил штабом 64-й пехотной дивизии в 1915-м году полковник Михаил Дроздовский, лично водил в атаку 2-й батальон преображенцев капитан Александр  Кутепов -  известные генералы Белого движения.

Жуткие воспоминания о немецких газовых атаках в Сморгони остались у дочери Льва Толстого полковника Александры Толстой, заведовавшей госпиталем в Залесье.

Десятки тысяч солдат и офицеров, в том числе русских и  белорусов,  храбро сражались на сморгонских позициях в 1915-1917 годах.

Уже  известны имена около 900  российских офицеров, унтер-офицеров и солдат, Георгиевских кавалеров, «Героев Сморгони и Крево».  Сморгонь была единственным городом на фронте от Балтийского до Черного моря, который так долго и упорно — 810 дней — защищала российская  армия в Первую мировую войну.